Артём Ведерников

МАГЕЛЛАНОВЫ ОБЛАКА

Магеллановы облака - две ближайшие галактики в созвездиях Тукана и Золотой

Рыбы. Невооруженным глазом видны на небе в Южном полушарии

I.

Век кончался без всякой романтики,

Мир поставив к исходу вверх дном.

Мы в прожжённые кутались ватники

На чужбине в дозоре ночном.

Плыл сиреневый дым над кошарами,

Мирно голос звучал земляка:

“Друг, ты знаешь, в другом полушарии

Магеллана видны облака.

Мальчуганом в родительском доме я

По ночам залезал на чердак,

Где заждались друзья - “Астрономия”

Театральный бинокль, Зодиак.

Вырываясь из сумрака душного,

Открывал я иные миры

И не верил, что звезды - бездушные

Раскалённого газа шары.

Повидать бы их спины колючие,

И не жалко тогда умирать!”

Чтоб его подбодрить, я пошучивал:

“Мы ещё оседлаем их, брат!”

Кто мог ведать, что через полмесяца

В цинке к маме пошлют земляка,

Что отныне вовеки не встретятся

Магеллановы с ним облака.

 

II.

Мы не бредим уже бригантинами –

Улетучилась наша весна.

Приземленными и меркантильными

Стали помыслы многих из нас.

И в погоне за счастьем, за славою

Помогать стало нам не с руки:

Мы забыли о милости к слабому,

Возвышаясь, мы топим других.

Только тщетно: в сравнении с вечностью

Мы – земные халифы на час,

И чем алчней мы мелочно мечемся,

Меньше Господу дела до нас.

Но я верю – наивно? запальчиво? –

Горний свет не угаснет, пока

И в российской глуши видят мальчики

Магеллановы сны-облака!

ИЮЛЬ

Нет от росы следа. Сушь выбелила пылью

Дороги-рукава, манжеты-тупики,

И бурой бахромой бурьянный чернобыльник

К обочине пришит. Бездождью вопреки,

Высок и полон сил, он славит солнце это,

Хотя светила длань в июле нелегка.

Пытаясь хоть чуть-чуть убавить пламень лета,

Синь неба молоком разводят облака,

И к вечеру с небес уже струится нежность…

Лежит и, глядя в высь, соломинку грызет

Распахнутый мой край – мальчишка безмятежный,

Раскинув руки аж за самый горизонт.

ВЕСНА

Всё гуще воздуха кисель,

И почва задышала шало:

Глубокий вдох – сугроб осел,

Глубокий выдох – лёд порвало!

Крушит устои кутерьма,

И анемон взметнулся белый:

Сдает позиции зима

Под барабанный марш капели!

 

ОСЕНЬ

Сентябрь. Гонимы без вины,

Гнездовья покидают птицы,

Березам златом листвяным

От осени не откупиться,

И всё останется, как есть:

Дремотный дождь не перестанет

Скрести в заржавленную жесть,

Стекать слезинками со ставен.

 

ЗИМА

Недолог день: едва лишь, спозаранку,

Светилу одолеть удастся мрак -

Как вот уже стремительно на санках

Оно с зенита катится в овраг,

А вверх ползет луна, как неживая,

И снова звезд на небе – пруд пруди!

И ночь ложится, город прижимая,

Как будто куклу, бережно к груди

ЛЕТО

Подбоченились душистые стога,

Затуманились душицею луга,

Гонит ветер безмятежный наобум

Распушенных облаков седой табун.

Брызги смеха озорного над прудом –

Не заманишь ребятишек в душный дом,

Только пес веселый стал к полудню вял –

Разморило: под телегой задремал.

 

 

ПОЛУСТАНКИ

Два полустанка - простоватых, милых,

В провинции стояли по соседству.

Любовь меж ними поездом ходила

Вперед-назад, спеша от сердца к сердцу.

Лиловым ливням было не по силам

Помехой стать для полустанной дружбы,

Ночей недобрых вязкие чернила

Расплескивал тот поезд ненатужно.

На сотни верст табун ветров-мустангов

Разнес рассказ о нежности безгрешной.

Обходчик был романом полустанков

Ошеломлен и бросил пить, сердешный...

…Мне доводилось с ним встречаться летом:

Читал он наизусть Шекспира часто

И величал Ромео и Джульеттой

Два полустанка на своем участке.

 

 

 

БАРОМЕТР

Снег зиме озабоченно штопал

Раны рваные - черные лужи,

Вихрь снежинки закручивал в штопор,

Беспощадно швырял и утюжил.

Этой бурей ночной погребённый,

Кто-то плакал в бескрайности млечной:

То ли брошенный чей-то ребёнок

То ли скрипка ушедшего в вечность.

Но уже душный запах сирени,

Шум листвы, птиц беспечное пенье

Ясно слышал в ту ночь шизофреник -

У него началось обостренье.

 

* * *

Было время благостным, тягучим,

Плыло счастье в руки косяком.

Из рогатки я стрелял по тучам

И под ливнем бегал босиком.

Сердце упивалось ликованьем

От ребячьих радостей простых -

Для себя не загадав желанье,

Рыбок отпускал я золотых.

Где теперь тех треволнений трепет?

Как сумела безразличья стынь

Заковать босые ноги в цепи,

Сделать мир безрадостно-пустым?

Из базуки я палю по тучам,

Но - глаза ль подводят? – день за днем

Вместо ливня падают беззвучно,

Ангелы, сметенные огнем.

 

ВЕСЫ

Когда, устав от суетных скитаний,

Я перед Богом голову склоню,

Он книгу из хранилища достанет –

От “А” до “Я” земную жизнь мою.

Возьмет весы, протрет очки десницей,

Намочит палец праведный слюной

И поплывет неспешно по страницам,

По чашам век раскладывая мой:

Грехи налево, добродетель – вправо...

И слева чаша уж полна совсем:

Гордыня в ней, неверность, жажда славы -

Дорога мне заказана в эдем.

Пойдет к концу подсчет неторопливый,

И вдруг направо ляжет, вся светла,

Моя любовь к стране христолюбивой,

Надёжно перевесив чашу зла.

 

Hosted by uCoz