Старый пожелтевший листок. Серо-чёрные разводы “Рэма” – 15 лет назад в Союзе не было ксероксов – на одной его стороне непонятные письмена – изображения птиц, рыб, людей, геометрические фигуры – древнейшая египетская иероглифика – на другой – отрэмленный перевод, набитый на печатной машинке профессором археологии Василевским. Владимир достал его из “Курьера ЮНЕСКО” 1987 года. Затем, вынул дюралевую коробочку, в которой хранил бесценный подарок Василевского – кусочек полусгнившего дерева, которому было более чем 7 000 лет.

“Сволота! Лежать, мать вашу, – духи из дэшки^** лупят! Мишка, сними гранатомётчика с “драгуновки”!” Хлопнул снайперский выстрел, дух, падая, нажал на спуск, но реактивная граната РПГ-7 взлетела в небо. Крупнокалиберные пули душманского пулемётчика выбивали здоровые куски камней, за которыми прятались десантники. Духи обнаглели. Теперь, под прикрытием “дэшки”, они встали почти в полный рост и чесали из АКМ и М-16, хотя, абсолютно бесприцельно. Старший сержант Порошин прервал их хамскую вакханалию, хорошо метнув из-за укрытия РГО, детонирующую не по выгорании замедлителя, а от удара. Автоматы смолкли, но ДШК продолжал стрелять по десанту. Опасаясь гранат, духи укрылись в пещере с узким входом и снова открыли огонь. Несомненное количественное преимущество противника, а так же – удобная позиция прижимала всего восьмерых десантников к земле. Василий Порошин внимательно считал очереди ДШК. Ещё две-три и духу придётся заряжать новую ленту. “Макс, когда ДШК заткнётся, цель шмелём в пещеру!” “Товарищ старший сержант, со “Шмеля” в эту жопу не попасть!” “Пофиг – их и при промахе вакуумом размажет!”

Наконец, ДШК чихнул и замолчал. “Давай!” Макс поднялся на колено, взвалив “Шмель” на плечо, стал целиться, но, внезапно застрекотали автоматы духов. Макс не вскрикнул, скорее, резко и нервно выдохнул – пуля М-16 пробила ему левое плечо, но, выматерившись, пустил термобарическую ракету, тут же упав за камень, отбросив дымящуюся пусковую трубу, и застонал, схватившись за раненое плечо. Раздался хлопок, за которым послышался грохот осыпающихся камней. Снайпер Миша внимательно смотрел в оптарик, и, когда пар и пыль рассеялись, ошалело заорал: “Йесс! В самую дырку!” “Вот и всё, подумал Порошин”, но, для верности, кинул пару “лимонок” в сторону позиции духов. В ответ не прозвучало ни одного выстрела, даже стона. Порошин, не скрывая восхищения подошёл к огнемётчику^***ё, достал из аптечки шприц-тюбик октакаина и уколол в пробитое пулей плечо: “Ты сделал двадцать духов одним выстрелом, Макс. Это либо “звёздочка”, либо “красное знамя”!”, и подозвал рядового – сделать перевязку. Порошин и снайпер – старшина Михаил Васько, в сопровождении двух автоматчиков, аккуратно шли, практически по трупам духов. Пулемётчик так и лежал у своего ДШК, рука прижимала новую ленту к казённику. Он был “подозрительно целый” для взрыва “Шмеля” и получил “профилактическую” очередь в спину. Пещера пропахла мерзкой смесью аптечного запаха “термобара” и свежей крови. “Ну Макс и засадил! В самую глубину! Смотри, Василий, дыра в стене. Кумулятивная предБЧ пробила! Макс – огнемётчик от Бога! Наверняка душманский склад, а оружия там – до …уища! Может и “Стингер” найдём?!” Васько зажал в зубах фонарик, направив луч в дыру, пытаясь расширить её штык-ножом и прикладом “драгуновки”. Б-б-б-ля! Сколь-ль-ко золота! Прям пещера Али-Бабы!” – произнёс Миша дрожащим заикающимся голосом.

Воинство Атума проходило по узкой горной долине. Воинство Маат следовало за ним. Долины, а, тем более, горы были непроходимы для колесниц. Обозы приходилось оставлять в низинах под усиленной охраной. Из-за каждого уступа могло вылететь копьё дикаря или обрушится град камней. Но воины с пиками сомкнули щиты, образовав полностью защищённый четырёхугольник. Лучники осматривая скалы, были готовы пустить стрелу в лоб дикарю, как только его голова покажется за камнем. Пустыни и степи, в которых привыкли воевать египетские солдаты, были совсем не похожи на мёртвые скалы мёртвой дикой страны. Солдат сковывал страх, и Асет Мосе Атум Ар чувствовал это. Однако, этот страх был полезен. В отличие от паники, которй воины Та-Кем никогда не поддавались, здоровый страх, скорее осторожность, присущ и льву, который превращается в обоняние, зрение и слух, готовый заметить внезапное нападение и убить врага. Дорога была трудна и опасна, но священный долг воителя и жреца, защитить форпосты Усера Великого на полуострове, за Великим Морем Рассвета от нападения дикарей, должен быть исполнен. Несколько дней назад, подобно лавине, на воинство Маат с горы обрушились двадцать тысяч дикарей. Но они падали, как подкошенные от стрел, а золотые мечи перерубал их деревянные копья, с наконечником из камня или кости. Воинство Атума обошло дикарей, которые стали теснить тысячное воинство Маат. Первая волна дикарей нанизалась на медные пики воинства Маат, но их было слишком много. Ударили лучники воинства Атума. И снова в дикарей полетела тысяча стрел. И в третий раз, пока воинство Атума не подошло на расстояние рукопашной битвы. Засверкали на солнце пики и мечи, перерубавшие копья и палицы дикарей. Щиты копейщиков обоих воинств, окованные медью, были оснащены остро распиленными костями тельцов, удар египетского щита, был смертоноснее удара пики. Дикари побежали, но стрелы египтян догоняли их. Три тысячи окружённых сдались, но две тысячи вонзили себе в живот собственные каменные ножи. Они предпочитали смерть плену. Пожалуй, впервые, воины Та-Кем со своим медным и золотым оружием, сверкающим в свете Ра, не были приняты за богов, пред которыми дикари падали ниц, они были встречены как враги, которых дикари, отчаянно хотели уничтожить, пусть ценой десятков тысяч своих жизней. Не потому ли посол Маат Ха Ра Сера, спешно прибывший в Египет морем, так отчаянно просил помощи? Пленников заставили пробивать дороги в скалах, наводить мосты и высекать гробницы для павших. Но то и дело, стоило воину отвернуться, дикарь, дробивший скалу каменным топором, норовил ударить египтянина и бросался бежать, естественно, получая в спину стрелу, но и эти кровавые примеры не останавливали новых и новых беглецов. Когда одному дикарю удалось бежать, Атум Ар приказал перерезать глотку каждому двенадцатому рабу. Только тогда побеги прекратились.

Взгляду военачальника открылась лесистая долина. Это было опаснее гор. Стрелы увязнут в ветвях, в этом лесу могут скрыться и десять тысяч дикарей. Ну что же – пойдём узкой горной тропкой, на 50 локтей выше долины. Предвидение – дар Верховного жреца никогда не подводило его. Из леса с боевым кличем, больше похожим на вой тысяч шакалов бросились дикари. Их было больше десяти тысяч. Асет Мосе Атум Ар спас свои воинства – Пойди они по долине – от леса, где прятались дикари было не более пятидесяти шагов – тысячи копий полетели бы в египтян, а после, завязался бы кровавый рукопашный бой. А так – растянутая на узкой горной тропке цепь из двух тысячных воинств, не перекрывая друг друга, ударили из луков в отчаянных дикарей. Жреца поразило, что они перепрыгивали через трупы своих поверженных соплеменников, а некоторые, продолжали мчаться в бой, со стрелами, насквозь пробившими грудь, пока не падали, обессилев. Под градом стрел, дикари карабкались на гору, теперь египтяне сталкивали ногами тяжёлые камни, обрушивая их на дикарей. Атум Ар увидел вождя. Он опознал его знатность по облачению и оружию. За ним бежали двое дикарей, видимо из свиты. Тугой костяной лук жреца одной стрелой сразил двух дикарей навылет. Атум Ар закинул лук за спину и достал золотой меч. У вождя была деревянная палица, однако, в ней торчали острые медные шипы. С пятидесяти шагов жрец узнал в этих шипах наконечники египетских стрел. Дикари вынимали их из своих мертвецов, обращая против египтян египетское оружие. Полководец изготовил меч для удара. Вождь занёс смертоносную дубину. Заточенное, как бритва золотое лезвие серповидного меча, срезало боевой конец палицы, упавший к ногам жреца. Дикарь замахнулся с такой силой, что удар палицы снёс бы голову вместе со шлемом, но, из-за сильного замаха, нагнулся. Атум Ар повернул кисть руки и нанёс удар слева направо, прямо по шее дикарского вождя. Голова, опоясанная ремнём из воловьей кожи, со вставленными медными шипами покатилась по склону. В лицо жреца ударил фонтан крови. А мускулистое тело дикаря, как обезглавленная курица, всё ещё шагало на Атум Ара, пока не повалилось на камни. Великий воитель испугался по-настоящему. Были ли это смертные, или демоны Сета, которых посол Маат Ха Ра Сера назвал “чёрными дэвами Аф-Га”. И жрецу удалось сразить нежить только священным мечом из солнечного метала Нуб? Последнее придало ему уверенности. Вонзив меч в скально-песчаную осыпь, жрец очистил его от нечистой крови, и меч вновь воссиял на солнце. Атум Ар провёл бликом по лицам дикарей – ему удалось повергнуть в ужас многих из них и обратить в бегство. Возглас солдата: “Великий!” заставил жреца обернуться и спас ему жизнь. Занёсший над его головой палицу с костяными шипами дикарь, сам нанизался сердцем на острие золотого меча. Воинства осыпали стрелами и сбрасывали пиками дикарей, наступавших из леса, но и на горе, над ними была намного более малочисленная, но и более опасная засада дикарей. Трое набросились на жреца. Копьё первого скользнуло по щиту, а сам дикарь нанизался на костяные шипы. Жрецу было трудно сбросить тяжёлую тушу мертвеца. Каменный наконечник копья второго намертво застрял в щите, и древко копья переломилось, так, что осколок пронзил живот дикаря, который схватился за смертельную рану, попятился и упал. Воитель расшатал обломок копья, вынул из щита и добил дикаря. Третий прыгнул с крупного камня и занёс палицу над головой жреца, но острие золотого меча вонзилось в глаз дикаря, проколов мозг. Меч погнулся и притупился. Атум Ар вложил его в ножны. Дикари и сверху и со стороны леса были отброшены и обречены египетским стрелам. Пленники не сумели разбежаться. Последняя атака дикарей снизу была отбита без единого выстрела. Два осла, гружённые глиняными сосудами с маслом, были заколоты пиками и сброшены вниз. Сосуды разбились и масло потекло под ногами дикарей. Один из солдат поджёг стрелу от священной лампады Асет и пустил в блестящий от масла склон. Дикари стали сгорать заживо.

Но Атум Ар увидел несколько пещер на склоне, из которых вышли вожди со своей свитой. Полководец сразу же выделял вождей. Звенящая тетива драгоценного костяного лука послала первую стрелу в грудь широкоплечего бородатого вождя, вторую – в лоб более ловкого и молодого Египтяне стали подбираться к пещерам. Увидев свою смерть в чёрных глазах бесстрашного полководца, старый вождь с кожаной полоской на голове, обшитой золотой фольгой, видимо верховный, попытался спрятаться за спину своего воина, но Атум Ар натянул тетиву так, что порезал палец, и стрела поразила и молодого дикаря, и старого вождя, укрывшегося за его спиной. Вождь или шаман сумел сразить египтянина копьём и завладел его пикой. Он едва успел замахнутся на египетского полководца, как пал от его стрелы. Египтяне поняли, что, перебив вождей, они одержат победу. Последний из дикарской знати, заложил острый камень в кожаную пращу и сделал замах. Стрела жреца пробила ему грудь. Пошатнувшись, вождь снова встал в полный рост. “Получи, исчадье Апопа!” крикнул Атум Ар и всадил стрелу в горло. Вождь кашлянул чёрной кровью, казалось, его Ах покидает тело, но острый камень сорвался из пращи и ударил под шлем – в лоб египетскому военачальнику. Только тогда вождь рухнул и испустил дух.

Порошин продолжал кричать по рации, требуя ещё и врачей, неосторожно обмолвившись, что у него один трёхсотый. Максимка пришёл в ярость, вскинул “Шмель” на здоровое плечо, выкрикнув: “Я тебя самого на двухсотого оформлю!” Это позабавило Василия. Сержант Максим Серёгин был любимчиком их отделения. И хотя он был младше по званию только самого Порошина, и старшина Миша и, даже, рядовые-срочники, опекали его как маленького. Хрупкий и худощавый очкарик, закончивший физтех с красным дипломом, выучился на “военке” на передового авианаводчика. Собственно, какие черти занесли его в Афган? Всего месяц Максимке остался до старшего сержанта. До лейтенанта – ещё три. И тогда он улетит в Союз, наверняка, со “звездой”, где будет работать на каком-то из “ящиков”. Но в Афган он поросился сам, а ПАНы были ой как нужны. Так он и попал в состав их отделения, быстро заработав кличку Лазерный Макс, которой очень гордился. Когда “крокодил” или “пчёлка” в сумерках высаживала их отделение неподалёку от душманской пещеры-склада с узким, – едва человек протиснется, устьем, Максимка клал на плечо тяжёлый подсветчик с прицелом ночного видения, а, через несколько секунд, тяжёлая лазерная Х-25, пущенная с 15-20 километров с борта Ми-24 или Су-25 залетала точно в узкое устье пещеры. Взрыв сотрясал землю, и полсотни духов со всем их оружием оказывались погребёнными заживо. Сколько раз Макс засаживал с трёх кило ПТУР с термобарической головкой в амбразуру дувала, с противотанковой пушкой, бившей по нашей броне. Он был асом, да и РПГ и “Шмелём” владел не хуже. Порошину было жаль отпускать Макса, но ему хотелось, чтобы хрупкий очкарик поскорее убрался с этой проклятой Богом земли. А пока Максим рвался в бой, и это нравилось Порошину. Он был бы не прочь поработать под началом такого лейтенанта. Василий смотрел в бинокль – он ошибся – не 40-50, больше шестидесяти духов наступали на них из зелёнки. “А ну-ка, Макс, вон те козлы миномёт ставят, пришмели их, а я из дэшки причешу!” Душманский пулемётчик перед смертью успел зарядить новую ленту в ДШК. Длинная очередь Порошина скосила 7-8 человек. Пошла белесая лента инверсионного следа “Шмеля”. В белом облаке раздались резкие взрывы – мины детонировали и разлетались, поражая своих же. Какой-то душман в чалме нацелил в них “Фауспатрон” – не РПГ-7, а древний немецкий “Фауст” – и каким ветром его сюда занесло. Хлопнула “драгуновка” Миши. “Фауспатрон” взорвался в руках гранатомётчика, изрешетив осколками ещё нескольких духов. “Эх – учитесь, пока не помер, что такое высший пилотаж!” – Миша был позёром, но попасть зажигательной пулей в боеголовку “Фауста” – это и вправду фантастика – расскажешь – не поверят.

Внезапно из зелёнки полетели автоматные трассы и граната РПГ вверх, в сторону соседней скалы. Василий только и успел выдохнуть: “Слава Богу!”, как в зелёнке взвились четыре маслянистых облачка, через мгновение, превратившиеся в громадную белесо-оранжевую полусферу. Лица десантников окатило горячим ветром. “С-8ДМ, ребята! Шакалам пир. Встречайте гостя – “крокодил” летит!”, сказал Василий, в то же время горное эхо донесло характерный хлюпающий свист вертолёта. “Двадцатьчетвёрка” долго висела и крутила хищной мордой – площадка для посадки была слишком неудобной. Десантники заметили, что в носовой части вместо пулемёта кустарно смонтировали подвижную двуствольную пушку, оператор для профилактики чесанул из неё по зелёнке – пробежала змейка взрывов. Наконец, машина села на неровную площадку, слегка накренившись на правый борт. Ко всеобщему удивлению, пилот вышел из десантной кабины, откинув спинку кресла, повернувшись к ним спиной, вытаскивал сорокапятку, откинул её сошники и поволок, повернувшись к ним лицом. Внезапно пилот замер и улыбнулся, уставившись на Порошина. Тот среагировал немедленно: “Здравия желаю, товарищ капитан!” “Вася, ты!” “Владимир Васильевич!” “Сколько зим! Я тут вам подарки привёз – разгрузить-то помогите”, - один из рядовых взвалил на себя пушку, Порошин с вертолётчиком крепко обнялись. Капитан постучал в стекло кабины опера: “Микулыч, разверни пушку на зелёнку, я не хочу, чтоб моего красавца на земле поджарили!” “Владимир, а “пчёлка” со спецами будет?” “Всё у нас через… Ах, не собрали ещё Ми-восьмой – особиста ищут. Вы разгружайте, разгружайте. Я КПВ и НСВ привёз, пушку эту чёртову, да “Пламя”. Ещё “шмелей” и ракет для РПГ. С этим вы в ввосьмером дивизию остановите. “Шмелей” – Макс оживился: “Товарищ капитан, а на сколько ДМ мощнее “шмеля”?” “Ну, больше чем вдвое, а дальность и точность выше в пять раз, а что?” “Владимир – это наш Лазерный Макс, он “Шмелём” 20 духов накрыл, и дырку в эту алибабскую пещеру проделал!” “Слушай, Вась, пока особист не прибудет со спецназом и я археолога не привезу, я, как старший по званию, должен осмотреть и опечатать – вишь какой фонарь прихватил! Пошли побыстрее, мой верт тут как на выставке!”

В стене пещеры чернел проём. Владимир просунул руку с мощным фонарём, включил его и стал вглядываться в стены гробницы. “Боже!” “Я ж говорил сколько тут золота!” “Да не про то я – это Гор и Исида!” “Кто?” “Посмотри на саркофаг – это не воин Александра – это гробница древнего египтянина! Судя по богатству, может и Фараона!” “Ну, даёшь, какого фараонам в Афгане делать?” “Вот и я про то же! Это сенсация, понимаешь. Как раз потому, что этого не может быть!” Владимир стал заклеивать авиапластырем дыру, пока не получилось нечто похожее на решётку – “И, пожалуйста, свалите со склона трупы, чтоб археолога не шокировать. А потом, не заходите в пещеру. Я пару кругов нарежу, увижу духов – размажу. А вы продержитесь, “восьмёрка” будет скоро”.

“Пчёлку” Владимир встретил неподалёку от базы. “Дьявол! Если бы я не привёз им стволы, ребят могли и перебить!” “Крокодил” сел мягко по глиссаде. Владимир снял титановый шлем с чёрными пилотскими очками и увидел, как к нему приближается интеллигентного вида человек в штатском. “Товарищ капитан, вы видели это! Вы передали по рации, что гробница принадлежит египтянину! Простите, разрешите представиться, профессор Василевский!” “Владимир, приятно с вами познакомиться” “Не могли бы вы обосновать своё предположение?” “Пожалуйста, секунду, достану карандаш и блокнот” - Владимир был неплохим художником. На бумажном листке появились три фигуры: “Товарищ профессор, это, если я не ошибаюсь, с головой сокола – Гор, женская фигура – Исида, а кто третий?” “Атум – египетский бог-творец. Невероятно! Эти зарисовки…” “С настенных росписей гробницы. Потом – лицевая маска, как у Тутанхамона, я помню её завораживающую красоту с детства!” “Вы интересуетесь археологией?” “Скорее – историей. Я – археолог поневоле, когда мы брали Гору Воров, я перевёз три урны с прахом знатных воинов Александра. Но они были серебряными, редко - позолоченными. А саркофаг из золота!” “Но половину армии Македонского составляли знатные египтяне!” “Тут что-то не то. Погребение слишком шикарное для знатного египетского военачальника в войске Александра!” “Поскорее бы туда! Мне и двум студентам-ассистентам с инвентарём выделили Ми-8, вы не откажитесь сопроводить нас на вашем “хищнике”?” “Вынужден отказаться. Нет, Вы поняли меня неправильно. Как говорил Наполеон в египетском походе: “Ослов и учёных в середину!” – профессор рассмеялся “Немного статистики – выживаемость Ми-8 при обстреле “стингерами” – вчетверо меньше, чем Ми-24, при обстреле МЗА и ДШК – в 9 раз… Мне не хочется чтобы погибли Вы и Ваш артефакт. Так что” – пилот указал на грозный силуэт “крокодила” в отдалении – “Моё такси к Вашим услугам!” “Наш артефакт” – поправил Владимира профессор – вы войдёте в историю. Владимир покраснел, смутившись, но ему очень польстили слова учёного. “Пожалуйста” – Владимир протянул профессору три бронежилета-пятёрки, мы не в Египте на раскопках”.

“Боже!” – профессор поскользнулся на крови, его вырвало. “Война…” - ответил Сергеев, “Наш десант накрыл здесь вакуумной ракетой 20 духов. Ничего страшного, я, привыкший работать с воздуха, поначалу сам блевал от таких картин. А хлорка у Вас есть. Иначе вонь будет, как в морге? Вот, “пепси”, выпейте” Но, Александр Василевский, забыв про смрад поспешил к пролому к стене: “Картуши! Должны быть картуши! Ребята, аккуратно снимайте глину”.

Придя в себя, учёный и студенты стали переносить мелком на кальку таинственные иероглифы. А Владимир всё смотрел на маленький барельеф, изображающий последнюю битву Атум Ара. Эти же горы! Эта же зелёнка! Фигура Полководца. Натянутые луки египтян. Падающие сражёнными толпы дикарей. Сколько тысячелетий назад великая могущественная цивилизация, с грозным всесокрушающим оружием истребляла всё и вся в этих мёртвых и диких горах? Как и мы. Но они, ушли, ушёл Македонский, ушли англичане, не потерпев поражения, но и не победив. Уйдём и мы. “Мишка с дыркой” уже подписал договор. Через два-три года мы уйдём. Не потерпев поражения, истребив сотни тысяч духов, но не покорив эту страну. Ни египетский лук, ни русский “крокодил” не сломят фанатичную дикость “горных демонов”. Их можно истребить, но нельзя покорить…

Сложная титановая конструкция оказалась “носилками”. На неё водрузили золотой саркофаг и понесли к двадцатьчетвёрке. Снова “ГРУзинскикй” особист перегородил дорогу: “В Ми-8!”. Владимир психанул и достал свою “корочку”: “Старший лейтенант КГБ!” - Владимир рявкнул на особиста из ГРУ и добавил – “Ми-24 – летающий танк, Ми-8 – летающий гроб. Я не могу допустить гибели бесценных артефактов!” “Арте что?” “Арте фак тебя! Грузите в “крокодил”!” - добавил Владимир, обратившись к солдатам и студентам. Настенные росписи были сфотографированы. Остатки деревянного внешнего саркофага аккуратно уложены. “Надо бы вырезать из стен надписи и барельеф” - сказал профессор, у него был очень обеспокоенный, скорее, взбудораженный вид. Макс смотрел на золотой гроб не отрывая глаз. Порошин, положив руку на его здоровое плечо сказал: “Надо везти в Союз! В “дыре” оставлять нельзя.” Спецназовцы смотрели как заворожённые на золотые предметы. Когда Ми-24 взлетел, один из них, кивнув на Максимку сказал: “Всегда дуракам везёт!” – и получил в морду тяжёлым кулаком Порошина.

Но Владимир верил, что правда восторжествует, и, не без честолюбия, представлял себя “соавтором” открытия. Через три дня прислали группу молодых археологов со стекловолоконными пилами – вырезать надписи и барельефы. Владимиру выпала ещё одна приятная миссия – отвезти Звезду Героя и приказ о повышении в звании до лейтенанта Максимке.

“Максимка, “Метис” при тебе?” – Порошин был взволнован – “Да, сейчас найду их горную и задам!” Ракета пошла, сзади взметнулась пыль, белый след, тая, устремился к зелёнке. “Смотри, смотри в бинокль! Вася!” Ухнула термобарическая часть, детонировали снарядные ящики духов. Над зелёнкой поднялся грибок, похожий на ядерный. У границы леса духи развернули ЗГУ и стали наступать цепью. КПВ разворотил вражеский автоматический гранатомёт, а осколки очереди гранат “Пламени” изрешетили душманов. “Чёрт подери! У них ещё горная пушка и две безоткатки-стодвадцатки!” Макс снял шлем и вытер мокрые волосы. Внезапно у самого устья пещеры прогремел взрыв – духи ударили ракетой из безоткатки. “Чем нам их достать! Порошин, беги на сорокапятку – ПТУР больше нет, я побегу вытаскивать из пещеры этих археологов! Ребята! Бросайте к чертям всё, уносите ноги!” – только сейчас Макс увидел, что от взрыва от стены откололся выпиленный барельеф. “Нам надо хоть его!” – “Сам возьму! Бегите отсюда и прижимайте к земле задницы!” Археологи выбежали, бросив дисковые электропилы. Макс взял тяжёлый каменный квадрат кило на сорок и медленно пошёл к выходу. Вот он и вышел. Белый солнечный свет ударил ему в лицо, а сзади развернулась оранжевая клубящаяся раковина взрыва от 120мм снаряда, попавшего точно в пещеру. Максима слегка подбросило, перевернуло, и он упал, так и прижимая тяжёлую каменную плиту к груди. Порошин обернулся. Максимка лежал на спине. Его Максимка! “Метельте прямой наводкой по безоткаткам!” – заорал он артиллеристам и побежал к Максу. “Броник! На тебе же броник, мать твою! Максимка! Максимка!” Порошин заметил, что скальная осыпь под головой лейтенанта окрашивается в красный цвет. Он осторожно повернул голову и увидел острый каменный осколок, глубоко вошедший в затылок… “Максимка!!!” Порошин плакал. Больше он не слышал ничего. Он видел, как хищная тень сбросила свой смертоносный груз. Как голубая стена объёмного взрыва становится огненной стеной, гоня перед собой напалм. Как спецназовцы закрывают глаза, разевают рты и прижимаются к земле. А на груди Максимки, на бронежилете лежит тяжёлая каменная плита, как могильная. На ней фараон пускает стрелы в дикарей, стрелы пронзают им грудь и горло.

Это был последний боевой вылет Владимира в Афгане. Больше в Афганистане он не смог служить. Его перевели военспецом в Эфиопию, где он заработал Звезду Героя потом, он летал инструктором в Академии. В ноябре 93его подал в отставку, уже полковником. Владимир аккуратно закрыл коробку с бесценной реликвией и достал видеокассету. Он вспоминал тот далёкий 1987 год, когда он ещё капитан авиации Владимир Сергеев, практически, стал первооткрывателем древнеегипетской гробницы в горах далёкого Афгана. Он первым определил, что эта гробница египтянина, а не знатного воина Александра Великого, росписи на стенах, почти не пострадавшие от времени, хранили изображения богов Египта, знакомых со школьной скамьи. Это открытие могло перевернуть всю археологию и историю. Но… Владимир вставил кассету в видик. Начало 2001 года. Съёмки “Аль-Джазиры” – единственной телекомпании, которой Талибы позволяли снимать видеоматериалы. Гигантские статуи Будды. Русский “Град” и “буржуйская” МРЛС – для дикарей всё едино, одновременно бьют залпами по древним статуям, высеченным в скалах за семь столетий до Мохаммеда. Осколочные эр-эсы крупного калибра не разрушают, а только уродуют статуи. В дело идут наши РПГ. Кумулятивные струи проделывают всего лишь “булавочные” дырки, но талибам это и нужно. Сверху скалы опускаются тросы. Один из фанатиков обрывается и летит первым рейсом в свой исламский рай. Другим везёт больше. Они используют кумулятивные пробоины как шурфы, запихивают туда динамитные и тротиловые шашки с радиовзрывателями, заполняя остающиеся полости замешанным в пластид аммоналом. Спускаются по верёвкам вниз. Быстро убегают. Звучит тихий хлопок, из шурфов вырываются фонтаны дыма и пыли – не сравнить с обстрелом “Градами”, когда статуи буквально утонули в огне, но уцелели. И вот, земля начинает дрожать. Сыплются камни, пыль, наконец лицо Будды откалывается от статуи и падает с 30метровой высоты. Крики ликования. Дикари. Им предлагали миллиард долларов, за вывоз статуй – но талибы отказались от денег, на которые можно было купить звено истребителей или пару С-300. Они “уничтожают идолов”. Исторический музей Кабула. Снова съёмки “Аль-Джазиры”. Урны с прахом македонской знати выбрасываются в костёр. А вот и он – саркофаг загадочного Асет Мосе Атум Ара. Фанатик тяжёлым молотом крушит лазуритовую маску двухцентнерового золотого саркофага, затем, мумию, почти не тронутую тлением, выкидывают в костёр, где догорают кости македонской знати. Американский коллекционер предлагал за мумию и саркофаг 100 миллионов долларов – цена танковой колонны. Талибы переплавили саркофаг, обменяв в Пакистане на 18 “Стингеров”. Проклятие жреца воплотилось – все злополучные ПЗРК ушли в молоко, не повредив ни одну “двадцатьчетвёрку” Северного Альянса и ни один американский “Апач”. Над Кабулом заходило солнце. Душа жреца, воспарив из дыма костра отправилась на запад… Василевский в 2000 году стал академиком. Но, увидев по телевизору плёнку “Аль-Джазиры”, пошёл прилечь, сославшись на боль в сердце. Его домочадцам показалось, что он задремал. А на утро, академика нашли мёртвым. Его открытие было более значимым, чем открытие Картера. И учёный не пережил гибели уникального артефакта. Владимир вынул кассету. Остались только воспоминания. Но он помнил не труднейшие бои в горах, когда инверсионные следы "Стингеров", как костлявая рука Смерти в белом саване, проходили в паре метров от вертолёта – острее всего он помнил предательства. Максимка погиб, Порошин спился… Поэтому, он предпочитал не предаваться воспоминаниям.

Мы пришли сеять зёрна истины Маат, а дикие ответили нам каменными копьями. Мы уходим с победой, а тот, кто придёт за золотом, – погибнет – если сердце нечестивца из камня, оно перевесит чашу весов Осириса и упадёт с неё, чтобы разбиться во прах, и чем твёрже оно, тем тяжелее, тем быстрее будет падение! И сие Истина, ибо сказано пред ликом Ра, да сияет он вечно, над землёй Та-Кем, над морем, над пустыней, над долиной Смерти и над полями Иалу.

 _____________

На главную