Чёрный бинокль и стекло черно –

Пятна на Солнце – дурная весть.

Если подолгу смотреть в окно,

Можно почувствовать – Время здесь!

Старое зеркало – путь назад,

Вскоре часы пропищат: “Вчера!”

Если в крови утонул закат,

Значит Апоп побеждает Ра…

В мёртвой квартире – седой рояль,

Окна отбросили тень креста…

Рыцарь, искавший Святой Грааль,

Пал от Дракона – нашёл Христа…

Череп – это бессмертный смех,

Звёзды – это бессмертный взгляд…

Люди придумали Рай для всех –

Бог согласился на этот Ад…

Есть на Земле лишь один закон –

Вечера, сколько с ним не борись…

Как бы ты не был велик, Дракон –

Станешь добычей пещерных крыс.

День – это то, где нам места нет –

Трудно уснуть не смыкая глаз.

Если мы смотрим на звёздный свет –

Значит Бессмертие смотрит в нас…

Кто расшифрует звёздную клинопись

В небе, чёрном как смоль?

Женщина сможет под сердцем выносить

Жизнь, спасение, боль.

Знание тайны вряд ли простится мне,

Знаю, только постой –

Между земными белыми птицами

Разве не Дух Святой?

“Разве Господь говорит загадками?”–

Вам подавай чудес.

Дети пытаются сбить рогатками

Даже звезду с небес.

Мальчик придёт и чистый и искренний

В дом Своего Отца.

Обезоружит наивной истиной

Старого мудреца.

Взгляда лучистого, чистого юного,

Хватит любви на всех…

Тайная клинопись неба безлунного:

“Боль. Спасение. Грех…”

Ной, вероятно, жил у тёплого моря,

(Без уточнения – в Азии иль в Европе) –

Там, где Господь, на людей насмотревшись, вскоре

Стал помышлять всерьёз о Всемирном Потопе.

Только старушки сидят на скамейке, судачат:

“Раньше-то было, теперь всё хуже и хуже…”

Время – змея, поглотившая хвост, а значит,

Это кольцо с каждым днём становится уже.

Вселенная – это пульсирующее сердце –

Красное и фиолетовое смещенье,

Со скамейки невидимое, но никуда не деться

От вечного Повторенья и Возвращенья.

Над Ноем смеялись, даже когда ливень

Без перерыва шёл вторую неделю.

Ной заделывал дыры спешно и торопливо,

Он не успевал, хоть и не привык к безделью.

Смерть приходит, только когда позволишь

К тем, кто считает: “Завтра всё лучше станет!”

И водородная супербомба – всего лишь –

Солнце в розницу, упакованное в титане.

Если вокруг только море и небо это

Значит – ты в самом великом и древнем Храме.

Какой простор для мечтателя и поэта!

…Ковчег колыхался между двумя мирами.

Впрочем, ночью даже море исчезнет,

Останется только одно бескрайнее небо…

Ковчег колыхался на волнах Времени в бездне…

Львы просили овец, а люди хлеба.

Ной стоял у штурвала усталый, понурый –

Только гиенам не надо думать о пище.

Левиафан – плиозавр из древней Юры,

Хватая акулу, тёрся спиной о днище.

Акулы, увёртываясь от челюстей гиганта,

Ждут, когда сбросят очередное тело…

Ковчег обречён без воды и без провианта,

Вокруг только море, которому нет предела…

Но вдалеке, на горизонте внезапно –

Яркая радуга вспыхнула, пламенея!

Ной обезумел, снова поверив в Завтра

И повернул ковчег, направился вслед за нею.

Проклят навек ожиданием Арарата,

Так и плывёт сквозь пространство, время и мифы…

Правит вперёд, понимая, что нет возврата,

Только вперёд – по водам! Вперёд – на рифы…

Никогда не забыть, как привиделся мне

Странный Всадник на странном и диком коне.

И, исполненный яростью, конь вороной

Всё вставал на дыбы, нависал надо мной.

А у Всадника – меч. Чернью панцирь покрыт

И на ста языках письменами горит.

Я на ста языках прочитал письмена,

Но нашёл в них одно только слово: “Война!”

Он мечом надо мной описал полукруг,

Во мгновение ока я выхватил лук,

Поразила моя золотая стрела

В бессердечное сердце исчадие зла.

Он повис в стременах, била чёрная кровь,

Но в седло невредимым он поднялся вновь.

Засмеялся, сказав: “Всё ещё впереди!”,

Вырывая златую стрелу из груди.

Посмотрел на стрелу и промолвил: “Я с ней

Стал на силу твою и на душу сильней!”

И продолжил свой путь… Колыхался ковыль…

Приходя из видений в жестокую быль.

Над Империей смех и нерусская колкая речь –

Всё больней и больней нас стремятся завистники ранить,

Но найдётся хотя бы один, чтобы Слово сберечь,

И они проиграют на поле невидимой брани.

Это время опасно, и рана его глубока,

Только это не кровь, а прижатая к сердцу рябина.

И вскипела во мне неуёмная кровь казака,

И воззвала на бой благородная кровь дворянина.

Начиная с Сегодня, мы скажем последнее “Нет!”

Между мыслью и делом так просто бросаться словами,

Православные сербы идут под прицелом ракет

И несут на плакатах: “Не бойся, Россия, мы с вами!”

Выживая в своем боязливом смирении,

Вы словами неловкими ближнего раните,

Расстояния миф добавляя ко Времени,

Добавляя к мгновенью иллюзию памяти...

Новый год. Солнце шутит и светит по-летнему.

Я прикрою глаза, пожелав невозможного.

Дайте слово поэту, быть может, последнему,

Чтоб воспеть неразгаданность мира тревожного.

Сатану иль Христа призывайте в свидетели,

Но языческим Солнцем наш мир освещается...

Только правда пророка и грех добродетели

На зеленой Земле никогда не прощаются!