С моей точки зрения, лучшего описания супружеских отношений не было еще ни в одном английском романе. По умению передать изменчивую природу любви и ненависти, противоречий и парадоксов, составляющих сущность отношений между людьми, этот отрывок можно сравнить лишь с лучшими образцами метафизической поэзии, например со строками, которыми кончается один из «Благочестивых сонетов» Донна: «Распни мое сердце, господь триединый». Заметим, что отрывок, рассказывающий об установлении счастливых, несущих полное удовлетворение отношений между Томом и Лидией имеет следующую концовку:
«...Ее отец и мать сейчас встретились на небесном пролете, а она, их дитя, могла играть в пространстве под ним, между его опорами.»
Образ завершенной арки, символизирующий достижение полной гармонии, когда все (не только сексуальные) элементы разобщенного целого созидают нечто единое, служит апофеозом первых глав романа.
В этих вступительных главах заложено огромное богатство. Они изобилуют пейзажами центральных графств Англии, рисуют картины сельской местности, отступающей под натиском развивающейся промышленности, передают своеобразную, типично английскую атмосферу переплетения сельских и городских черт. В последнее время критикой, в частности Ф. Р. Ливисом и В. Пинто, замечено, что Лоуренс вовсе не был тем не помнящим родства космополитом, каким он предстает в последний, полный странствий период своей жизни.
Профессор Пинто пишет по этому поводу: «...Те, кто знает лишь Лондон да юг Англии, Оксфорд и Кембридж, склонны представлять себе Мидленд лишь как безобразную пустошь филистеров, за которой открываются озерный край и Шотландия. Быть может, им вспоминаются слова Мэтью Арнольда о провинциальности и унылости этого района. Они не принимают во внимание не только прелесть сельских ландшафтов Мидленда, которые, как многим из нас хорошо известно, часто встречаются по соседству с уродливыми и унылыми промышленными районами, но и существование славных культурных традиций рабочего класса и средних классов — не менее реальных и даже более здоровых и жизненных, чем джентльменские традиции юга. Ведь не что иное, как старые пуританские традиции провинциальной Англии воспитали гений выдающейся писательницы XIX столетия, писавшей под псевдонимом Джордж Элиот,— традиции, опиравшиеся на местную англиканскую или иную церковку, свою начальную, среднюю или классическую школу, свой университет или университетский колледж.»