С этими словами он усадил нас немного поближе к очагу, так что слабый отсвет огня еще освещал страницу той дряни, которую он сунул нам в руки. Я не могла долго сидеть за таким занятием: взяла свой пакостный том за застежку и кинула его в собачий закут, заявив, что мне не нравятся хорошие книги. Хитклиф пинком зашвырнул свою туда же. И тут пошло...
Мистер Хиндли! — вопил наш духовный наставник,— идите сюда, хозяин! Мисс Кэти отодрала корешок у «Кормила спасения», а Хитклиф ступил ногой на первую часть «Прямого пути к погибели»! Это просто ужас, что вы позволяете им идти такой дорожкой. Эх! Старый хозяин отстегал бы их как следует,— но его уже нет!
Хиндли покинул свой рай у камина и, схватив нас, одну за руку, другого за шиворот, вытолкал обоих в кухню, где Джозеф поклялся, что Старый Ник, как бог свят, уволочет нас в пекло. С таким утешительным напутствием мы забились каждый в свой угол, ожидая, когда явится за нами черт.»
Этот отрывок, взятый сам по себе, раскрывает многие художественные особенности романа «Грозовой перевал». В манере, характерной для всего романа, и языком, который приковывает все наше внимание, словно мы читаем стихи, писательница рисует действительность в гораздо более широкой перспективе, чем та, которую дает непосредственно изображаемая сцена. Причем достигается это за счет художественной образности и конкретности данной сцены. Бунт Кэтрин и Хитклифа изображен с абсолютной конкретностью. Это не какие-нибудь романтические мечтатели, строящие воздушные замки. Они бунтуют против режима, при котором Хиндли с женой предаются дурацкому безделью, уютно устроившись у камина, в то время как они загнаны в углубление под полками и вынуждены читать душеспасительную книгу «Прямой путь к погибели» под надзором лицемерного святоши Джозефа. Подобная ситуация была типична в 1847 году не только для уединенных усадеб, затерявшихся в вересковой глуши Йоркшира.
Кэтрин и Хитклиф восстают против этой несправедливости, унижающей их человеческое достоинство, и швыряют благочестивые книжки в собачий закут. Бунтуя, они обнаруживают, что нуждаются друг в друге, что их сближает глубокая и горячая привязанность. Хитклиф, отверженный всеми, тянется к живой, одухотворенной и бесстрашной девушке, которая является для него единственной душой на свете, относящейся к нему с человеческим пониманием и предлагающей ему свою дружбу. А Кэтрин, которая по происхождению своему принадлежит к миру Грозового перевала, чувствует, что для того, чтобы полностью проявить свою человеческую сущность, быть верной себе до конца, она должна безоговорочно принять сторону Хитклифа в бунте, который он поднимает против тирании Эрншо и всего, что с ней связано.