На протяжении XVIII столетия буржуазные писатели, уверенные в победоносном исходе буржуазной революции, присматривались к новому миру, в котором политическая власть уже принадлежала представителям их класса, полюбовно договорившимся со старой земельной знатью, и который они надеялись полностью подчинить себе с помощью философии Локка и научных открытий Ньютона. Средневековые представления постепенно обращались в пустые суеверия. На смену сомнениям и колебаниям, неясности, характерным для предшествующего XVII столетия, пришли надежда и уверенность. Вновь родилось убеждение, что познание человечества должно начинаться с познания человека.
Романы Дефо относятся к числу первых и лучших проявлений этой новизны. В основе их лежит то же стремление, которое дало толчок прогрессу науки и возникновению нового стиля, связанного с именем Королевского общества. Вот чем характерен этот стиль: «экономный, лишенный цветистости, естественный язык, утвердительные формулировки, ясно выраженные мысли; естественная легкость; приближение всего материала в той степени, в какой это возможно, к простоте математических формул; предпочтение, отдаваемое языку мастеровых, крестьян и торговцев перед языком острословов и ученых». То же стремление побудило такого человека, как Босуэлл, исследовать и описывать в своем «Дневнике» с точностью до мельчайших деталей и не заботясь о том, «прилично» это или нет, чувства и ощущения, владевшие им в повседневной жизни. Этот дух любознательности, жадное и откровенное стремление увидеть вещи и людей такими, каковы они на самом деле, лежат в основе лучших произведений XVIII столетия.
Когда мы рассматриваем литературу этой эпохи как сопутствующий продукт буржуазной революции, нужно остерегаться упрощений. Недостаточно, например, назвать Дефо буржуазным писателем: этим его облик не исчерпывается. Мы не должны забывать, что, когда Робинзон Крузо отправляется на поиски приключений и начинает вести жизнь, полную превратностей, он поступает вопреки совету своего отца-буржуа. А занимательность и интерес «Робинзона Крузо», создаваемые, как не раз отмечалось, постоянным ощущением динамичности и плодотворности поступков героя, реальности его физических усилий, отнюдь не проистекают из типично буржуазных добродетелей.