Противопоставляя Скотта Остин, А. Кеттл вынужден признать то, с чем, по сути дела, спорил в главе об этой писательнице: «...герои Джейн Остин, хотя они и могут стоять на разных ступенях общественной лестницы, все же являются людьми одного круга и все до одного придерживаются в социальной и духовной жизни... общих критериев одного и того же класса». Поэтому-то именно Скотта, а не Остин встречаем мы у истоков; социального — как говорит А. Кеттл — или, мы бы сказали, критического реализма прошлого века.
Единственный упрек, который хотелось бы сделать автору главы о Скотте, касается выбора произведения для анализа. Нам бы хотелось познакомиться с точкой зрения А. Кеттла на метод Скотта на основании разбора другого, более показательного произведения автора «Уэверлейских» романов. Читая очерк об «Оливере Твисте», также трудно освободиться от доли досады на критика, ограничившего разговор о Диккенсе одним,, притом ранним, романом великого английского классика. Правда, А. Кеттл ощущает этот пробел, дважды оговаривая неудовлетворительность подобного самоограничения.
А. Кеттлом подмечены и подчеркнуты слабые стороны романа Диккенса, в частности банальность и традиционность сюжета. Убедительно выявлено и главное в «Оливере Твисте»: глубоко правдивое изображение страданий бедняка. Прав А. Кеттл и тогда, когда отмечает условность героя романа и «рождественского», идиллического мира Браунлоу-Мэйли.
Читатель соглашается с А. Кеттлом в его основном выводе о романе: «Оливер Твист»— действительно поле боя между реалистическим замыслом автора и традиционным сюжетом. Впрочем, победа в этом бою, по мнению многих советских критиков, остается за реалистическим замыслом.
Оригинален разбор А. Кеттлом романа Эмилии Бронте «Грозовой перевал». Поспорить с автором мы хотим лишь, в одном. Трудно пройти мимо тех романтических напластований, которые определяют и трактовку образов Бронте, и построение сюжета ее романа. Можно ли утверждать, как это делает А. Кеттл, что «Грозовой перевал» представляет собой последовательно реалистическую картину английской действительности? В основе романа Бронте лежит подлинная жизнь определенной эпохи, но нельзя игнорировать сложности образной системы книги, большого влияния на романистку традиций романтизма. Бунт Хитклифа, о котором так много говорится в очерке А. Кеттла, ошибочно было бы рассматривать как непосредственное отражение действительности, не отмечая той мистифицированной формы, в которую он облекается.