«Блайфил лежал на кровати, предавшись отчанию, и плакал навзрыд; но то не были слезы сокрушения, смывающие с души тяжесть проступка, совершенного нами неумышленно, вопреки нашим природным склонностям, как это подчас случается, вследствие слабости человеческой, и с праведниками,— нет, то были слезы ужаса, слезы вора, которого ведут на казнь, слезы тревоги за свою участь, нередко испытываемой даже самыми закоренелыми злодеями.»
На память нам невольно приходит «Джонатан Уайльд», и это не случайно. Уместно вспомнить, что недостатком «Джонатана Уайльда» является «положительный» образ Хартфри. Том в отличие от Хартфри способен быть носителем положительных идеалов Фильдинга. Не в пример Хартфри, он не боится вступать в борьбу и, если необходимо, лгать. Он обладает как раз той энергией и силой характера, которых не хватает Хартфри. В нем положительные идеалы Фильдинга — идеалы «честного сердца»— находят более конкретное и полное воплощение. Главная положительная черта Тома — непосредственность: его поступки «естественны», и поэтому ему прощают те крайности, до которых его доводят животные инстинкты. В этом можно усмотреть интересное звено, связывающее образ Тома с распространенным в XVIII веке образом «благородного дикаря» (такого встретила госпожа Хартфри в Африке),— с образом, который со временем превращается в «естественного человека» Руссо и романтиков (переходным этапом служит у нас «Природа и искусство» госпожи Инчболд).
«Естественный человек» (наследие «золотого века») и «благородный дикарь»— это, несомненно, сентиментальная идеализазация человека. Тем не менее этот образ играет важную роль в борьбе XVIII столетия за освобождение от узости механистического материализма и в осознании тяжких последствий классовых контрастов. Этот образ несет в себе животворное начало, ибо противостоит статичному мировоззрению правящего класса в XVIII веке. За образом «естественного человека» кроется революционное утверждение способности человека изменять себя и окружающий мир; слабость мотива «естественного человека»— в идеалистическом обрамлении этого утверждения.