Фильдинга больше интересует английское общество в целом, чем конкретные чувства отдельных действующих лиц. На фоне этой широкой панорамы жизни общества нашим глазам предстает прежде всего сам автор — фигура более крупная и яркая, чем все созданные им образы. Он направляет наше внимание, следит, как мы реагируем, предлагает нам свою систему восприятия жизни.
Генри Джеймс — романист, пожалуй, самый непохожий на Фильдинга по методу и мировоззрению,— прекрасно уловил главное в творчестве Фильдинга:
«Герой «Тома Джонса» Фильдинга ощущает такое же «тонкое», глубоко скрытое в нем чувство замешательства, какое может ощущать юноша с крепким физическим и духовным здоровьем, начисто лишенный всякого воображения. Но как бы то ни было, важно одно: это чувство замешательства находит всегда комическое, а не трагическое выражение. В этом герое столько «жизни», что благодаря комическому эффекту в сочетании с сатирой его жизнерадостность становится равносильной уму, равносильной реакциям развитого сознания. Кроме того, автор — у него-то ума хоть отбавляй — столь щедро делится размышлениями о своем герое и его окружении, что тот предстает перед нашим взором фигурой крупной и значительной, благодаря добродушному свету здоровой старой морали, здорового старого юмора и здорового старого языка, которыми Фильдинг владел как никто.»
«Тристрам Шенди» вышел в свет в 1759—1767 годах. Это произведение чрезвычайно своеобразное и во многих отношениях экстравагантное. Можно даже считать, что в истории развития романа оно стоит особняком. И действительно, мало найдется романов, где на то, чтобы герою появиться на свет, требуется три тома, или где писатель не успевает выйти за пределы младенческого возраста главного персонажа. Но ведь лишь в немногих других романах ведущей темой служат влияния, наблюдаемые до рождения и тотчас же после рождения главного героя, определяющие его характер (хотя это такая же правомерная тема для романа, как и всякая другая). Нельзя также отрицать, что не много найдется романов — во всяком случае до XX столетия,— где отступления составляли бы основную часть повествования. Однако называть метод Стерна «методом отступлений»— значит, как он сам подчеркивает , упускать многое из того, что является главным в его книге. Нельзя сказать, что в «Тристраме Шенди» нет единого плана. Отклонения в сторону неотделимы от движения вперед. А если движение вперед прихотливо, капризно и несет множество разочарований, то ведь, говорит Стерн, такова сама жизнь или, во всяком случае, та ее сторона, которая интересует Стерна.