Не хотелось бы кончать главу, посвященную Батлеру, на негативной ноте. «Путь всякой плоти»— замечательный, вдохновляющий роман. В 70-е годы XIX века назрела необходимость в создании именно такого произведения. Достаточно сравнить его, скажем, с «Адамом Видом» (1859) и «Башнями Барчестера» (1857), чтобы по достоинству оценить не только его идейное содержание, но и художественное мастерство, с которым написана книга. Яростные и смелые критические выпады автора против насквозь лживых идеалов викторианской буржуазии —это отнюдь не стрельба из пушки по воробьям. Неоспоримое интеллектуальное мужество, с которым Батлер анализирует ложь и самодовольство своего класса, придает яркость и жизненность его строгой и изящной — без всякой рисовки — прозе. Книга Батлера с триумфальным успехом выполняет ту функцию романа, которую подчеркивали все писатели XVIII века, искореняя ходульную романтику романа псевдогероического.
ТОМАС ХАРДИ. «ТЭСС ИЗ РОДА Д’ЭРБЕРВИЛЛЕЙ»
В подзаголовке Харди по-своему обозначил тему романа «Тэсс из рода д’Эрбервиллей». Это изображение судьбы «чистой женщины». В действительности же перед нами книга о гибели английского крестьянства. Роман Харди в большей степени, чем любой другой из романов XIX века, которых мы касались до сих пор, носит характер социального документа. При всей своей «повышенной» эмоциональности он обладает объективностью, подразумеваемой понятием «социальный документ». Идея романа пронизывает собой все и вся, обусловливая каждое его слово. Это поистине тенденциозный роман, причем с верной тенденцией.
Тенденция эта сводится к следующему: в течение XIX столетия процесс распада английского крестьянства как класса, начавшийся в далеком прошлом, вступил в свою заключительную и трагическую стадию. С распространением капитализма в сельском хозяйстве (иначе говоря, с распространением таких форм ведения хозяйства, при которых землевладелец производит продукт не для получения средств к существованию, а ради прибыли, и земледельцы превращаются в наемных рабочих) класс мелких землевладельцев-йоменов и пожизненных арендаторов с их традиционной независимостью и самобытной патриархальной культурой был обречен на исчезновение. Они не могли противостоять натиску бурно развивающихся исторических сил, не могли сохранить прежние устои. А поскольку крестьяне гордились тем жизненным укладом, который глубоко укоренился в их сознании, в их сердце, разрушение этого уклада неизбежно было для них и мучительным и трагическим. «Тэсс»— история и одновременно символ такого распада.