«Путь всякой плоти» не является романом-притчей в том смысле, в котором я употреблял этот термин ранее. Однако то зерно, из которого вырастает весь роман, заключается в одном-единственном предложении, приведенном в самом начале этой главы. Слова эти произносит Эрнест Понтифекс, но принадлежат они самому Батлеру. «Нападать на гнусности», разоблачать ужасы жизни, сокрушать святыни, милые сердцу викто рианской буржуазии,— вот пафос романа Батлера. «Путь всякой плоти»— пропагандистский роман, а это значит, что автор вполне сознательно ставит перед собой задачу не только истолковывать факты, но и иметь в виду их изменение в будущем.
В наши дни многие относятся к такому понятию, как пропаганда, с большим предубеждением. Мы склонны подозрительно относиться к «роману с тенденцией», забывая, пожалуй, о том, что важна в конечном итоге не столько эта его особенность, сколько то, каково воздействие данного романа на умы (цели автора интересуют нас лишь постольку, поскольку мы стремимся проанализировать причины производимого его книгой впечатления). Каждый роман так или иначе на нас воздействует. Каждая прочитанная нами книга в какой-то степени — пусть самую малость и на самый короткий срок — нас изменяет. В зависимости от силы воздействия прочитанное влияет (хотя мы редко отдаем себе в этом отчет) на наши поступки. В этом смысле любой роман имеет пропагандистский характер, и не следует об этом забывать.
Наши законные возражения может вызывать в романе не само преобразующее воздействие его на нас, а лишь неуклюжие способы оказать на нас такое воздействие. Критикуя роман как,«пропагандистский», мы, как правило, имеем в виду следующее: общее впечатление от романа как художественного произведения неубедительно, и автор, следовательно, не сумел добиться эффекта, к которому стремился.
«Путь всякой плоти», вещь, несомненно, блестящая, заставляющая думать, все же не принадлежит к числу великих книг — и вовсе не потому, что она носит последовательно пропагандистский характер, а потому, что некоторые аспекты пропаганды Батлера недостаточно сильны. Негативная сторона этой пропаганды, состоящая из нападок на «гнусности», вообще говоря, превосходна; слаба ее позитивная сторона. В романе не чувствуется жизнеутверждающего начала, не ощущается полнокровности самой жизни — за исключением разве что тех моментов, когда автор камня на камне не оставляет от какой-нибудь очередной «гнусности». Этот недостаток мог бы иметь гораздо более тяжелые последствия, не будь роман Батлера на добрых две трети посвящен негативной тематике. Вплоть до того момента, как Эрнест попадает в тюрьму, Батлер большую часть времени возится со всем, что ему ненавистно,— недаром ведь и Овертон, казалось бы вопреки здравому смыслу, поддерживает дружеские отношения с Теобальдом, которого терпеть не может.