Тем не менее не следует чрезмерно осуждать вечные искания Форстера, самую шаткость его позиции. От колебаний, лежащих в основе его романов и постоянно выносящих на свет слабость поверхностных обобщений писателя, от намеков на непредвиденные черты раскрываемых отношений нельзя отмахиваться как от признаков либерального малодушия. Я считаю Форстера писателем умным и добросовестным, проницательным и зорким, писателем, который никогда не уклонялся от важных и трудных проблем и не старался прикрыть свои сомнения и недостатки оболочкой слов и доспехами ортодоксальности. Сама его уязвимость обнаруживает в нем силу.
Между 1925 и 1950 годами в Англии не появилось ни одного великого романиста, не было создано ни одного выдающегося романа и вышло лишь несколько романов, которые можно было бы назвать хорошими. Конечно, не исключено, что при этом где-то существует не известное нам гениальное произведение, которое еще предстоит открыть. Может случиться и так, что будущие поколения обнаружат в произведениях, представляющихся нам третьестепенными, качества, которых мы не заметили, о существовании которых не подозревали. Но, вероятнее всего, историки литературы сочтут все же этот период более или менее бесплодным, а романы, созданные в эти годы, будут изучать скорее всего как любопытные социологические документы.
При обращении к этой четверти века прежде всего бросаются в глаза две характерные черты: мелкотемье и пессимизм. Обе эти черты, взятые в исторической перспективе, вполне объяснимы и взаимосвязаны. Мелкотемье — побочный продукт пессимизма. Писатели, не способные жить в гармонии с внешним миром, ищут убежище в том единственном уголке, где они могут чувствовать себя более или менее уверенно, погружаются в свои переживания и переживания нескольких близких им по духу людей. Это характерные для буржуазных писателей XX века стремления: либо целиком уходить в себя, в свои переживания, в свои неврозы, либо замыкаться в чрезвычайно узком, камерном мирке. Я встретил недавно в критической статье такое знаменательное признание: «Об английской литературе между двумя войнами справедливо сказать, что почти все лучшие романисты занимались второстепенными проблемами и повествовали о людях, которые в классических произведениях могли бы служить эпизодическими персонажами, но не героями и героинями.»