Видение, являющееся госпоже Мур, связано (во многом благодаря появлению осы, которое имеет символическое значение и для нее, и для профессора Годболе) с индуизмом, хотя каким именно образом, сказать нелегко. По-моему, тема госпожи Мур и индуизма фактически подразумевает, что Форстер, либерал и агностик, пытается преодолеть собственный скепсис. В романе есть очень интересное место, где два индивидуалиста и скептика, Фильдинг и мисс Куэстед, беседуют о том, как могла госпожа Мур знать“, что произошло с мисс Куэстед в пещере. Девушка хочет прибегнуть к «научному» объяснению и называет телепатию.
«Ученое, тощее слово было произнесено. Телепатия? Что за объяснение! Лучше отказаться от него, и Адела так и поступила. Никакого другого разумного объяснения она найти не могла, ион тоже. Может быть, существуют миры, в которые им никогда не проникнуть, или все, что могло попасть в их сознание, уже туда попало? Они не знали. Они лишь понимали, что думают более или менее одинаково, и находили в этом удовлетворение. Возможно, жизнь — это таинство, а не неразбериха. Они не знали. Быть может, сотня надоедливо суетливых, ссорящихся индийцев — это один человек, и вселенная, которая в них отражается, едина. У них не было средств, чтобы судить об этом.» 1
Разве не слышится в этих словах собственный голос Форстера? Кажется, будто он где-то в глубине души сознает недостатки своей системы взглядов, где не остается места для целого более значительного, чем сумма составляющих его частей, что постоянно мешает обобщению. Недостаток романов Форстера заключается в том, что он не сумел воплотить в убедительной драматической форме положительные идеалы, которые он стремится противопоставить тому, что разрушает духовные ценности. Вследствие этого в романе «Ховарде энд» ему, например, приходится без особого энтузиазма воспевать прелести сельской жизни и фермеров, залог будущего Англии.
В «Поездке в Индию» нас смущает туманность образов госпожи Мур и профессора Годболе. Можно выразить эту мысль и иначе — Форстер использует свою госпожу Мур и мотив индуизма, стремясь достичь глубины, которой нет места в его либеральном агностицизме. Относясь скептически к тем «средствам», которые он использует, писатель не в состоянии придать им конкретную художественную выразительность. А без этого ни госпожа Мур, ни индуизм не способны сыграть свою роль в книге. Такие страницы романа, как глава XII, где индуизм преподносится в историческом аспекте и с помощью геологической характеристики Индии, создается яркая картина древности и изменчивости, весьма удачны. Но когда Форстер пытается вложить в образ госпожи Мур какой-то особый смысл, чуждый его собственному методу, тогда роман теряет свою остроту. Само различие между «таинством» и «неразберихой» в этом случае стирается. Попытка агностика извлечь лучшее из обоих систем, разоблачить мистицизм, не отвергая его, создает неразрешимое противоречие.