ОЛДОС ХАКСЛИ. «КОНТРАПУНКТ» (1928)
«О, прискорбное состояние человечества...» Так начинается отрывок из «Воспоминаний» Фалка Гревилла, который Олдос Хаксли предпосылает своему роману в качестве эпиграфа.
И, говоря о «Контрапункте», прежде всего нужно отметить, что, несмотря на объем и претензии этой книги, «состояние человечества» в ней почти не представлено. Хаксли не анализирует английское общество конца 20-х годов, ограничиваясь лишь двумя группами людей, которые, что очень характерно, в романе тесно связаны. Это титулованная знать Мэйфера и литературная богема, представленная главным образом Барлепом, Рэмпионом (его прототип — Лоуренс) и Филипом Куорлзом (у которого много общего с самим Хаксли). Один из явных недостатков романа состоит в том, что личные отношения, связывающие книгу воедино, показаны малоубедительно, а Рэмпионам в них и вовсе нет места. На протяжении всего романа они проводят время в ресторане в Сохо, где периодически появляются члены избранного круга, чтобы прислушаться к не слишком выразительному голосу судьбы. Я бы признал справедливыми слова, обращенные к Хаксли Лоуренсом: «Ваш Рэмпион — самый скучный персонаж книги — настоящий пустозвон» г.
Ни один из персонажей «Контрапункта», за исключением ученого лорда Эдварда Тэнтемаунта и его ассистента Иллиджа, кроме болтовни и секса, ничем не занимается. Изредка они слушают музыку или пишут. Хаксли не интересуется нравами зажиточных кругов, и это делает сцены светской жизни в «Контрапункте» (музыкальный вечер у леди Тэнтемаунт) гораздо менее жизненными и менее интересными, чем аналогичные эпизоды «Упадка и краха» Эвелина Во. Хаксли плохо удаются характеры и диалоги, и поэтому даже юмор его (глава о фантастической Молли д’Экзержилло) на юмор не похож (у Во хотя бы смешное смешит).
Некоторые считают «Контрапункт» безжалостным, если не сказать научным, анатомическим вскрытием того мира, к которому принадлежит Хаксли. Но, на мой взгляд, этот мир как живой организм в романе вовсе не изображается. Получается, будто романист настолько обуреваем стремлением поскорее провести «вскрытие», что он не дает себе труда сначала воссоздать анатомируемый мир. Читая «Контрапункт», нельзя понять, почему жизнь идет своим чередом. У Хаксли, даже больше чем у его духовного (и литературного) преемника ЖанаПоля Сартра, жизнь подменена паразитированием, а это допустимо лишь в случае, если писатель полностью отдает себе отчет в том, что он изображает.