Когда Уилсон входит в публичный дом, это сопровождается авторской ремаркой: «Войдя в этот узкий оштукатуренный коридор, он потерял все расовые, социальные и личные приметы, он низвел себя до уровня человека вообще.»
Смысл такого заявления вряд ли нуждается в комментариях. Ассоциация «человека вообще» с «самым худшим», с самыми низменными проявлениями секса, параллель между половыми отношениями и поведением бездомной собаки пользуются популярностью у целого ряда современных романистов. Нам хотелось подчеркнуть неоригинальность, избитость этих ассоциаций. Люди — о да, конечно, — это бездомные собаки. Если это принять, не станешь разглагольствовать о «земном рае».
«Земной рай», действительно,— одна из весьма распространенных человеческих иллюзий. Иллюзии этого «рая» мы встречаем во множестве в низкопробной сентиментальной литературе. Но возникает вопрос: что более порочно — сентиментальность, выражающаяся в том, что жизнь представляется лучше, чем она есть на самом деле, или сентиментальность тех, кто считает мир хуже, чем он есть в действительности. У пресловутой «прислуги», для которой, как принято считать, сочиняются «романтические» произведения, есть по крайней мере причины желать, чтобы в читаемых ею романах жизнь была приятнее той, что ее окружает. Любовь к литературе, изображающей жизнь хуже, чем она есть, при ближайшем рассмотрении оказывается менее обоснованной.
Почему роман «Суть дела» представляется нам извращенно-сентиментальным произведением? Отчасти, как мне кажется, потому, что, читая книгу, чувствуешь, будто в ход пущен сундук фокусника. Здесь налицо все атрибуты стандартного романа XX века о коррупции. Стандартно и то, что у главных героев нет никакого желания менять ситуацию, в которой они оказались. Скоби нравится смрад, его окружающий: слово «любовь» нарочито вводится Грином в вышеприведенный отрывок для того, чтобы выявить эту «слабость» героя.
Конрадовский Марло, плывущий вверх по африканской реке, чтобы проникнуть в «сердце мрака», исполнен не только ужаса, но и негодования. Правда, у Конрада его негодование смягчается из-за некоторой словесной перегруженности романа, в которой отражаются слабости в остальном чрезвычайно честной позиции писателя х. Общее впечатление, оставляемое «Сердцем мрака»,—это впечатление энергии и глубокой моральной проницательности. Смерть Куртца, не совсем честно обыгранная у Т. С. Элиота, ни в коей мере не является символом низменности человеческой природы. Скорее, это устрашающее, ироническое предупреждение о способности человека поддаваться злу — в данном случае конкретно связанному с колониальными грабежами.