Современному буржуазному писателю приходится делать выбор между культивированием своей впечатлительности в узких рамках «изящной» традиции (и соответственно в рамках буржуазного сознания), что находит отражение в ограниченном охвате жизни и, между прочим, в утрате всякой изящности, и впечатлительностью более широкого толка, быть может, менее обостренной, менее утонченной, зато более восприимчивой, отражающей обширный пласт неделимой массы человеческого опыта. В общем-то вся беда с восприимчивостью буржуазного писателя заключается не в том, что она слишком обострена, а в том, что она отзывчива к слишком уж узкому кругу впечатлений, что частично атрофирует аппарат познания. Обостренная впечатлительность в сочетании с интроспекцией в конце концов приводят писателя к восприимчивости ложной г к «псевдовосприимчивости».
Романы Кэри, далекие от тех произведений, где воспевается «сильный человек», глубоко прячущий свои чувства, обладают внутренней силой и собранностью, которые производят на читателя самое отрадное и свежее впечатление. Иной раз,, скажем в романе «Устами художника» (это, наверное, лучшая книга Кэри), живость стиля кажется немного наигранной, но так или иначе видно, что автор — большой и самобытный талант. В ряде своих произведений Кэри использует плутовскую традицию (его роман «Она сама удивляется» можно, не слишком греша против истины, назвать «Молль Флендерс»XX века). И писатель постоянно стремится избежать влияния традиции «изящной».
Роману «Господин Джонсон» свойственна лиричность, рожденная удивительным единством замысла. Подобно некоторым романам Генри Грина, эта книга овеяна чем-то сказочным. Изображенный мир (безусловно, связанный с подлинной действительностью) отличается такой внутренней последовательностью, такой завершенностью, которые заставляют читателя почти «автоматически» поверить в его реальность. Когда Форстер пишет об Индии, нас ни на минуту не оставляет сознание, что он выступает в роли стороннего наблюдателя, бьющегося над проблемами, которых (он сам это сознает) ему полностью так и не понять. Иное дело — роман Кэри: здесь чувствуется уверенность автора, досконально знающего свой материал. Со страниц «Господина Джонсона» встает подлинная Нигерия, убеждающая нас Нигерия. Первые страницы романа отличаются почти научной объективностью — кажется, будто они написаны ученым-антропологом. Здесь нет и в помине никаких «если», никаких «но».