Уэллс широко использует эти возможности. Роман его исполнен страстности, идейной страстности, заставляющей бледнеть многие «серьезные» современные произведения. Начиная с тирад против аристократии Блейдсовера, которыми открывается роман, и кончая дерзким отказом уважать «атрибуты достоинства» английского парламента, роман поднимает вопросы и затрагивает темы, теснейшим образом связанные с узловыми проблемами жизни людей нашего века. О «Тоно-Бэнге» по крайней мере можно сказать то, чего нельзя сказать ни об одном широко читаемом романе последнего десятилетия, а именно: в нем мы имеем дело с гуманным и живым умом, с нравственной взволнованностью, вызванной заботой об актуальных и центральных проблемах современного общества.
Но, заявив это, мы обязаны спросить: почему же «ТоноБэнге» нельзя считать тем, чем он, казалось бы, должен был стать, почему это, как и роман Беннета, не выдающееся произведение?
Поиски ответа на наш вопрос можно вести в разных направлениях. Например, объяснение можно было бы искать в том, что Уэллс не оживил мир своего романа какими-нибудь новыми героями. В «Тоно-Бэнге» почти нет действующих лиц, которые завладели бы воображением читателя. Даже дядюшка Пондерво не представляет собой индивидуализированного образа. Правда, он обладает одной-двумя характерными чертами, но образа они не создают. К концу книги мы знаем о нем поразительно мало, лишь то, что он запальчив, беспомощен и никому не причиняет зла. То же самое можно сказать и о двух других в какой-то степени запоминающихся персонажах — тетушке Сюзанне и жене Джорджа Мэрион. Мы видим их, но знаем о них очень мало. Остальные же персонажи романа у нас в памяти вовсе не остаются. Их, в том числе Джорджа Пондерво, мы попросту не замечаем.
Сам Уэллс, вероятно, защищал бы «Тоно-Бэнге» от такой критики, утверждая, что он писал роман не для того только, чтобы обрисовать характеры. «Я предпочел бы, чтобы меня называли журналистом, а не художником, вот в чем дело», — писал он Генри Джеймсу. Его интересуют не «личные взаимоотношения» (без широкого социального фона), какие так тщательно разрабатывает современный роман, а нечто иное, более «научное».