Мне кажется, что у романа Уэллса много общего с одним из самых интересных и увлекательных американских кинофильмов — «Гражданином Кейном» Орсона Уэллеса, биографией крупного финансового магната. Оба произведения, несмотря на явно неудовлетворительную разработку «личной» темы, достигают, благодаря несколько утрированным выразительным средствам (в фильме это звуковые эффекты и затененный кадр) и интуитивному пониманию широчайших социальных последствий развиваемой темы, хороших результатов, ярко освещая ряд чрезвычайно важных, актуальных проблем современного общества. Ив то же время оба произведения страдают крупным недостатком, причем слабая разработка «личной темы» служит лишь одним из его симптомов. Другой, главный изъян — отсутствие в основе драматического конфликта, настоящей борьбы. Кейн, как и Эдвард Пондерво, возбужденно, не щадя себя, «активно» восстает против... но против чего, неизвестно.
Обобщая значение судьбы Тоно-Бэнге, Джордж Пондерво говорит: «...Тогда было уже повсюду разглашено, что мы с дядей — отъявленные бандиты современного образца, пустившие на ветер сбережения вкладчиков из одной лишь страсти к аферам.» 1
Это высказывание весьма показательно, ибо, если в него вдуматься, оно не говорит правду о всех пондерво нашего общества, а прячет ее. «Пустившие на ветер сбережения вкладчиков». Как слабо это определение характеризует эксплуатацию и страдания, причиненные Пондерво людям. И тем не менее эта фраза со всей неизбежностью вытекает из отношения к жизни Джорджа, да и самого Уэллса. Джордж Пондерво, несмотря на плебейскую ненависть к родовой аристократии, сам больше чем наполовину сноб. Правда, он ненавидит порядки Блейдсовера, принесшие ему унижения, но он не в состоянии избавиться от принятых там взглядов: благородная
Беатриса Норманди навсегда останется в его глазах идеалом. Но, что еще важнее, Джордж относится к беднякам-рабочим, построившим Крест-хилл, матросам с «Мод Мери», нищим Чатема и Грейвсенда с презрением, как к существам низшего порядка. О них только и говорится, что они грязны. И в конечном итоге это презрение к рабочему классу лишает «ТоноБэнге» художественной силы, лишает драматической напряженности его жизненный конфликт, превращая книгу в абстракцию, отлучая ее от художественной литературы.