Он не отвечал. «А нужно?»— спросил он себя.
Ты же не ребенок. Зачем тебе так много внимания? — сказала она.
Я не жалуюсь,— ответил он, зная, что это не так.
Ты думаешь, что тебе мало,— сказала она.
Чего мало?
Ты думаешь, что тебе мало меня. Но разве ты меня знаешь? Что делаешь ты, чтобы я могла полюбить тебя?
Он был поражен.
Я никогда не говорил, что мне тебя мало. Я не знал, что ты хочешь полюбить меня. Чего ты хочешь?
Ты больше не стараешься сделать так, чтобы нам было хорошо: тебе это не интересно. Ты не хочешь, чтобы я желала тебя.
А ты не хочешь, чтобы я желал тебя. Не хочешь ведь, правда? — Последовало молчание. Они были совсем чужими.
Может быть, тебе нужна другая женщина? — спросила она.
Глаза его округлились, он совсем растерялся. Как может
она, его жена, сказать такое? Но она сидит здесь, маленькая, далекая иностранка. Он вдруг понял, что она не считает себя его женой, а лишь выполняет уговор. Она не чувствовала себя замужем за ним. Во всяком случае, она допускала мысль, что ему нужна другая женщина. Он видел брешь, пропасть у своих ног.
Нет,— произнес он медленно.— Какая еще женщина мне нужна?
Такая, как твоему брату.
Он помолчал, стыдясь самого себя.
При чем тут она? Мне она не понравилась.
Нет, понравилась,— возразила жена.
Он удивленно глядел на жену, так безжалостно читавшую у него в душе. И тут он возмутился. Какое право имеет она сидеть тут и говорить ему все это? Она — его жена, так какое же она имеет право говорить с ним, как посторонняя?!
Нет, не понравилась, — сказал он. — Мне не нужна другая женщина.
Нет, ты хотел бы быть как Альфред.
Его молчание было выражением бессильного гнева. Он был поражен. Он думал, что рассказывал ей о поездке в Уирксуорт, не вдаваясь в подробности, так, походя.
Она сидела, повернув к нему свое чужое смуглое лицо, не спуская с него глаз, оценивая его. У него явилось желание не поддаваться ей. Она снова стала тем активным неизвестным, что стояло на его пути. Должен ли он уступить ей? Невольно ему хотелось противоречить.