Художественный тип (попутно мы убеждаемся в ценности старой теории «темпераментов», несмотря на все ее психологическое несовершенство) — это не совокупность средних, обычных качеств, не наименьший общий знаменатель характерных человеческих черт, а, скорее, воплощение определенных сил, которые, сходясь в той или иной конкретной социальной ситуации, порождают определенный вид жизненной энергии. Мольеровский скупой типичен отнюдь не как олицетворение свойств обыкновенного человека, а как собирательный образ, выходящий за рамки индивидуального, но сохраняющий при этом четко очерченную и неповторимую характерность. Киногероя Чарли Чаплина никак не назовешь обыкновенным, «средним» человеком (в жизни не встречаются люди точь-в-точь похожие на него), и вместе с тем он, несомненно, типичен; его неповторимое своеобразие не превращает его просто в эксцентричного оригинала — в чем-то он является более типичным «маленьким человеком», тружеником нашего индустриального общества, чем любой «маленький человек», которого мы знаем в жизни; в этом-то и состоит гениальность Чаплина.
Наиболее удачные персонажи Теккерея обладают, как мне кажется, типичностью именно в таком ее понимании; эта типичность придает им большую жизненность, несмотря на то, что автор показывает их читателю издали, со стороны, сообщает о них довольно скудные сведения и может испортить все впечатление своими неудачными комментариями. Бекки, несомненно, обладает ярко выраженной индивидуальностью, и в то же время она олицетворяет каждую женщину с сильным и мужественным характером, восстающую против унижений, которые ей приходится терпеть из-за известных социальных норм и привычек. Подобно этому, и старый Осборн, покоящийся в мрачной и уродливой роскоши своего массивного особняка на Расселсквер, олицетворяет собой каждого преуспевающего дельца века. Какой это прочный столп общества! Как содрогается вся респектабельная Англия, когда он разражается ужасным гневом, узнав, что его сын женился на дочери банкрота! Целый мир отражается в словах старика Осборна, когда он, услышав о смерти старого Джона Седли, говорит внуку: