«Конечно, при настоящем положении вещей, Лидгейта, казалось бы, всего менее должен был интересовать вопрос о том, какое направление имеет ум мисс Брук; да и для мисс Брук вовсе не интересно было знать, какие качества в женщине кажутся наиболее привлекательными в глазах молодого врача. Но всякий, кто внимательно наблюдал за скрытыми взаимодействиями, которые оказывают друг на друга судьбы различных людей, должен был заметить известное накопление влияний, которые действуют медленно и незаметно, как бы иронически комментируя тот безразличный или холодный взгляд, которым мы меряем незнакомого нам ближнего. Ведь рядом, исполненная сарказма, всегда стоит сама богиня судьбы, в чьих руках находится жребий всех нас, всех «действующих лиц».
В старом провинциальном обществе было сколько угодно таких подспудных взаимодействий, обусловивших его неуловимую эволюцию; и речь идет не только о таких бросающихся в глаза случаях жизненного крушения, когда блестящие молодые щеголи кончали тем, что разорялись дотла, женились на потаскушках и обзаводились оравой детей, но также и о тех менее заметных превратностях судьбы, которые постоянно изменяют границы социального общения, порождая новое сознание взаимной зависимости. Кто-то немного спускался вниз по общественной лестнице, кто-то вскарабкивался вверх; люди меняли свой говор, наживали богатства, представительные джентльмены выдвигали свои кандидатуры на выборах; иных подхватывали течения политической борьбы, других привлекали дела церковные. В результате создавались подчас поразительно пестрые по своему составу группировки. Даже те немногие личности и семьи, которые с несокрушимой твердостью противостояли этому потоку изменений, мало-помалу обнаруживали, несмотря на всю свою твердокаменность, новые стороны характера и поведения, меняясь как внутренне, так и в глазах сторонних наблюдателей. Постепенно протянулись новые связующие нити между муниципальным городом и сельским приходом: мало-помалу старый чулок уступил место сберегательному банку; ушло в прошлое поклонение солнцеподобной золотой гинее; сквайры, баронеты и даже лорды, которые некогда вели безупречную жизнь, не имея ни малейшего представления о чувстве гражданского долга, приобщались к греховным гражданским делам. Из далеких графств понаехали поселенцы, и их приезд внушал тревогу: одни из них владели новыми профессиями и ремеслами, другие были просто ловкачами и пронырами. По сути дела, в доброй старой Англии происходили такого же рода сдвиги и перемешивания людей, о которых рассказывал еще древний историк Геродот. Он также почел за благо избрать в качестве отправного пункта своего повествования о делах прошлого долю женщины.»