Поздневикторианский период знаменует собой закат эпохи, о наступлении которой возвестил за сто лет до этого промышленный переворот и которая сделала Великобританию «мастерской мира» и мировым банкиром. Примерно с 1870 года, казалось бы, прочные и нерушимые устои мира лондонских и манчестерских дельцов начали расшатываться. Весь ужас положения вполне обнаружился к 1914 году, когда разразилась первая мировая война, но этому предшествовал полувековой процесс разложения и распада. На первый и весьма поверхностный взгляд, поздневикторианский период может и сейчас показаться эрой социальной стабильности, эрой респектабельной пожилой королевы, строгих костюмов, тяжеловесной архитектуры; эрой кругленьких буржуазных доходов, поступающих с фондовой биржи; традиционно английских воскресений; постепенного расширения избирательного права и системы бесплатного образования. Но наряду со всем этим то была эра отчаяния — эра лихорадочной и кровопролитной империалистической борьбы с новоявленными конкурентами за колонии, эра первого современного экономического кризиса, подъема рабочего движения и создания лейбористской партии, забастовки докеров и кровавого воскресенья, эра великой борьбы за умы современников, которую вели Дарвин и Т. Г. Гекели, Уильям Моррис и Бернард Шоу (не говоря уж об Ибсене, Толстом и Марксе), эстеты и «Желтая книга», Чарльз Брэдлоу и Беатриса Уэбб.
В творчестве Сэмюэла Батлера и Томаса Харди нас больше всего поражает изображение той стороны эпохи, которая свидетельствует о ее шаткости. Даже беглого ознакомления с их романами достаточно для того, чтобы убедиться, что это бунтари и критики, живописующие общественный распад и обличающие (излишне резко, на взгляд иного буржуазного читателя-эстета) святыни и морально-этические нормы викторианского буржуазного мира. Батлер в значительной степени принадлежал этому миру, что, как мы потом увидим, не могло не сказаться на его творчестве. Харди, житель сельских мест, впитавший более старую, докапиталистическую культуру крестьянского Уэссекса, менее подвержен влиянию идеалов и ценностей, против которых он направляет острие своей критики, благодаря чему ему удается передать в двух своих последних романах —«Тэсс из рода д’Эрбервиллей» и «Джуд незаметный» (несмотря на всю их ограниченность, которую нам предстоит тоже рассмотреть) — ощущение трагической, горькой и мучительной правды современной эпохи.