Менее примитивной, чем это филистерство, является позиция тех, кто считает, что «Эмма» действительно отражает классовую основу и ограниченность воззрений Джейн Остин, но что это не имеет значения и не снижает ценности романа. Эту точку зрения, на первый взгляд разумную, разделяет поразительно много читателей, которые стремятся и похвалить, и покритиковать роман. Да, говорит такой читатель, моральная основа романов Джейн Остин в наших глазах подорвана тем, что писательнице спокойно в классовом обществе. Выдвигаемые ею идеалы непригодны для демократического общества, где эммам и найтли пришлось бы зарабатывать себе на жизнь, как и всем прочим. Но мы должны помнить, в какое время творила писательница, мы должны относиться к ее произведениям сочувственно, рассматривая их в историческом аспекте. Нельзя требовать от Джейн Остин, благородной буржуазной дамы конца XVIII века, анализа классового общества в духе требований сегодняшнего дня. Мы должны делать скидку на это и, читая ее книги, забывать о собственных убеждениях и пристрастиях.
Подобный подход к литературе следует букве историзма, но принижает и сводит на нет значение художественного творчества. Нам предлагается, читая «Эмму», относиться к ней не как к вечно живому и волнующему роману, имеющему прямое отношение к нашей собственной жизни и проблемам, а как к мертвому историческому документу. Художественное произведение, рассматриваемое таким образом, перестает быть художественным произведением. Сама идея «скидки» механистична и оскорбительна для художника. В ней есть нечто от пуританского презрения к «непосвященным», но отсутствует моральное мужество пуритан, ибо сторонники этой идеи все-таки безумно трусят, обходя стороной то, что очерчено «порочным кругом». В конце концов дело сводится к компромиссу с эстетами. Ведь если с точки зрения морали «Эмма»— роман предосудительный и в то же время это подлинное художественное произведение, тогда искусство чуждо морали и тут нужны новые, по необходимости идеалистические критерии.