Контраст представлен здесь с предельной яркостью: промышленный город, с одной стороны, природа — с другой, причем природа отождествляется с «величественным и грозным духом феодальных времен».
Этот отрывок проливает свет на весь «готический» протест против промышленного капитализма.
Действие романа «Эдинбургская темница», во всяком случае первой его половины, развертывается вокруг той самой сцены, которая описана во введении к «Хроникам», но время действия перенесено на 80 лет назад — в 1736 год. Атмосфера «Эдинбургской темницы» носит не столько романтический, сколько реалистический характер, хотя, как мы увидим дальше, она не лишена некоторых элементов романтики. Это один из лучших романов Скотта, ибо в нем автору удалось облечь свое романтическое видение мира в реалистическую форму, отразить стороны жизни, оставшиеся вне поля зрения Джейн Остин и вместе с тем избежать в большинстве случаев соблазна уйти от реальной действительности в идеализированный мир вымысла. Каким же образом удается Скотту (несмотря на слабости романа, речь о которых впереди) отразить в «Эдинбургской темнице» освобождающее, расковывающее творческое воздействие романтизма, не уйдя при этом с головой (как он это делает, например, в «Айвенго») в вымышленный мир романтики?
Дело тут не в техническом мастерстве автора, не в искусстве Скотта-рассказчика. С точки зрения сюжета «Роб Рой» ни в чем не уступит «Эдинбургской темнице», но все же это менее удачный роман. Нельзя также сказать, чтобы своим успехом «Эдинбургская темница» была обязана академическому интересу автора к истории, к фольклору. Нет, не это, а способность Скотта увидеть изображаемое глазами крестьян, встать на точку зрения крестьянства, которая при всей своей ограниченности не является ни идеалистической, ни фальшивой, — вот что сообщает роману «Эдинбургская темница» такую весомость, создает у его читателя впечатление реальной жизненности описываемого, глубокой реальности затронутой проблематики. Большим недостатком многих романов Скотта (таких, как «Уэверли», например, и даже «Пуритане») является то обстоятельство, что автор с самого начала отказывается от всяких претензий на серьезность, избирая в качестве героев и героинь леди и джентльменов, само существование которых зиждется на поступках и взглядах столь тривиальных, что они просто не могут служить материалом для живой, яркой, интересной прозы. Читатель пропускает в этих романах высокопарные речи главных героев и получает удовольствие лишь от живо написанных эпизодов с участием второстепенных персонажей. А в романе «Эдинбургская темница» центральное место занимают фермер Дине и две его дочери — здесь в руки писателя попал основательный жизненный материал.