Нет, Эмилия, так же как и Бекки, не является положительной героиней романа. Скорее, она олицетворяет собой ту линию поведения женщины на Ярмарке тщеславия, которую могла бы при желании избрать и Бекки. И не недостатком, а заслугой Теккерея является то, что он изображает Эмилию без всяких прикрас, «растеньицем-паразитом», живущим благодаря подчинению чужой воле, подчинению, которое даже нельзя назвать честным, потому что она эксплуатирует свою слабость, обманывая всех, и себя в том числе.
Художественная слабость «Ярмарки тщеславия» связана не с образом Эмилии (при всей его неясности, о которой шла речь), а с образом Доббина. Именно этот образ снижает художественную ценность всего романа — не только потому, что он психологически неубедителен, но также и потому, что Доббин не подходит для роли носителя положительных идеалов. Если бы эти идеалы нашли в романе удачное воплощение, «Ярмарка тщеславия» стала бы более значительным произведением искусства, чем «Том Джонс», настоящим «комическим эпосом в прозе».
Доббин впервые появляется на страницах романа тихим, застенчивым и обидчивым школьником, чужим среди снобов, однако в дальнейшем он становится олицетворением всех респектабельных буржуазных добродетелей. Человек острого ума и большой культуры (во время путешествия по Европе юный Джордж Осборн обнаруживает в Доббине неистощимый кладезь познаний), он прост в обхождении и обладает твердым характером. Теккерей не в состоянии объяснить нам, как могло случиться, что такой умный и волевой человек в течение многих лет остается по-мальчишески влюбленным в Эмилию. Автору так и не удается убедить нас в художественной достоверности этого чувства. Но, быть может, речь здесь идет об особом случае эмоциональной«недоразвитости»? Нет, в романе нет никаких указаний на этот счет. Мы должны принимать Доббина всерьез. Он преподносится автором если не как герой, то, во всяком случае, как надежная опора, как могучий старый дуб, вокруг которого обвивается нежное «растеньице-паразит».
Назначение образа Доббина состоит в том, чтобы ненавязчиво, где-то на заднем плане романа, но вместе с тем вполне определенно символизировать собой довольно безжизненные моральные нормы заурядного, но «положительного» человека, далеко не бунтаря, но все же и не испорченного идеалами Ярмарки тщеславия. Именно в силу этой непричастности к Ярмарке тщеславия Доббин получился персонажем психологически неубедительным и ненужным для раскрытия замысла романа. Ведь, вообще говоря, сила Теккерея кроется в его способности видеть своих персонажей в неразрывной связи с конкретной социальной обстановкой. Например, пристальное внимание, которое он уделяет в своем романе финансовым расчетам, свидетельствует не о свойственном натурализму интересе к мелочам, а об умении автора с такой художественной силой «вписать» своих персонажей в окружающий мир, что это заставляет нас полностью уверовать в них, несмотря на то, что мы знаем о них сравнительно мало.