Мы правы,— произнес он,— а другие неправы. Говорить об этих вещах и пытаться понять их сущность, а поняв ее, постараться медленно, униженно, непрерывно выражать, снова и снова выжимать из жирной земли или того, что она рождает, из звука, формы и цвета, тюремных ворот нашей души, образ красоты, познанной нами,— вот это и есть искусство.»
В этом отрывке очень много интересного, интересно даже упоминание навоза.
Темой «Улисса» иногда называют «один день, 16 июня 1904 года», или «двадцать четыре часа в жизни современного города». Мне кажется, что в этих определениях упор сделан не на том, что нужно. Дублин — действительно место действия романа и в каком-то смысле плоть произведения Джойса. И все же «Улисс»— в такой же малой степени роман о Дублине, как Гомерова «Одиссея»— поэма о местах, которые посетил Одиссей. Тема «Улисса»— одиссея Леопольда Блума, а поскольку «человек — не остров», это роман и об отношениях Блума с другими людьми, из которых главную роль играют его жена Молли и Стивен Дедалус.
Хотя «Улисс», несомненно, представляет собой уникальное, а в ряде отношений и революционное явление в истории романа как художественного жанра, он написан в духе одной из старейших традиций английского романа. Знаменитое определение «Джозефа Эндруса»—«комический эпос в прозе»— подходит к «Улиссу», пожалуй, больше, чем к любому другому роману XX века. В «Улиссе» есть эпический размах и даже — несмотря на атмосферу туманной нереальности, окутывающую происходящее,— эпическая объективность. В то же время, как и в «Дон-Кихоте», это эпичность пародийная, по существу комически переосмысляющая явления. Вокруг «Улисса» велось столько чересчур серьезных споров, что, пожалуй, стоит сразу же подчеркнуть, что это очень забавный роман, в котором есть места, по силе комизма не уступающие другим современным юмористическим книгам.
Второй момент, который стоит отметить, касается «неудобоваримости» романа «Улисс». Мне кажется, что эта неудобоваримость преувеличивается. Виной тому поразительная виртуозность Джойса, богатство ассоциаций и намеков, которые большинству читателей остаются непонятными, эксцентрическая манера письма в некоторых эпизодах. Любому читателю, способному понять, скажем, пьесу Шекспира или «Тристрама Шенди», роман «Улисс» большей частью не покажется трудным. Быть может, что-то в этом романе и не дойдет до его сознания (это ждет даже самых добросовестных читателей Джойса), ряд мест останется неясным, но это вовсе не помешает понять смысл книги и насладиться большинством эпизодов.