Мысль, которая проводится Аликом Уэстом, вовсе не означает, что Джойсу следовало бы написать совсем другую книгу. Здесь говорится лишь о том, что в написанной им книге что-то не в порядке.
«Улицы пересекают друг друга, магазины рекламируют свои товары, дома соединены общими стенами, а горожане пользуются водой из одного и того же водопровода. И все же между людьми нет никакого контакта. Каждый индивидуум стоит неподвижно, подобно Одиссею, попавшему в штиль.»
То, что Джойс не сумел создать великий современный эпос, находится в прямой зависимости от его теории «эстетического стазиса» и от превалирующего у него мироощущения одинокого изгнанника.
В распеваемой в трактирах балладе «Я житель Глазго» ощущение взаимосвязи людей, человека и общества, в крупном городском центре значительно сильнее, чем в «Улиссе». «Улисс», благодаря своему замыслу, тысяче блестящих находок и откровений, выходит далеко за рамки негативного индивидуализма «Портрета художника в юности». Во многих отношениях это самая поразительная и талантливая в истории литературы попытка показать человека, социальное существо, во всей его потрясающей сложности. «Улисса» всегда будут читать с огромным удовольствием, благодаря глубокому проникновению автора в душевную жизнь людей и его удивительной виртуозности. И все же эта попытка завершается неудачей, итог попытки совсем не героичен. Структура и основа эпического произведения подменены несколькими тонкими мистическими нитями, которые к концу произведения вообще перестают почти чтолибо значить.
Взаимоотношения между Блумом и Стивеном, на которых покоится система книги,— обман, и смысл им придается искусственно, при помощи разветвленного механизма приемов, которые часто трудно назвать иначе, чем словесным трюкачеством. Трагедия «Улисса» заключается в том, что блестящие способности Джойса, его феноменальное ощущение возможностей языка, сводятся на нет бесплодностью его видения жизни.
Быть может, со времен Шекспира один Джойс из всех английских писателей полностью осознал те литературные возможности, которые открывает богатство значений и оттенков слова. Но зачастую этот писатель не просто использует, а прямо-таки эксплуатирует эту многозначность. Многозначный характер языка — его огромное достоинство, ибо он отражает реально существующую сложность, диалектическое соотношение роста и изменений, которые составляют основу жизни и передать которые статичное, механистическое, мертвое словоупотребление не в состоянии. Но когда многозначность перестает отражать действительность и превращается в искусное нагромождение пустых слов для достижения неестественного эффекта, тогда она, конечно, переходит в свою противоположность. Не менее половины туманной многозначности «Улисса» носит произвольный характер, и именно из-за этой произвольности роман окутан какой-то таинственной дымкой.