Он рассердился на нее за эти слова, сам не зная отчего. Почему-то он не выносил, когда она что-нибудь осуждала. Ему казалось, будто она осуждает его самого.
Что ты говоришь? — спросил он враждебно.— Почему ты ненавидишь демократию?
В демократии наверху оказываются только мерзкие, жадные люди,— сказала она.— Ведь они одни хотят возвыситься. Лишь у вырождающихся рас существует демократия.
Что же тебе нужно — аристократия? — спросил он, внутренне волнуясь. Он всегда считал, что по праву принадлежит к правящей аристократии. Когда она говорила о его классе, он испытывал какое-то странное, болезненное удовольствие. Ему казалось, будто он потворствует чему-то незаконному, несправедливо пользуется каким-то недостойным преимуществом.
Да, мне нужна аристократия! — воскликнула она.— И я предпочитаю родовую аристократию денежной. Сейчас кто аристократы? Кто избран править нами? Те, у кого есть деньги и мозги, чтобы их делать, все остальное в расчет не идет. Они должцы иметь лишь денежные мозги — ведь они правят от имени денег.
Правительство выбирает народ,— сказал он.
Знаю. Но что такое народ? Все, у кого есть деньги. Ненавижу то, что всякий, у кого столько же денег, сколько у меня, мне ровня. Я знаю, что я лучше всех. Я ненавижу их. Они мне не ровня. Ненавижу равенство, основанное на деньгах. Это равенство грязи.
Ее глаза сверкали. Ему казалось, будто она хочет уничтожить его. Схватила его и хочет сломать. В нем поднялся гнев, гнев против нее. Наконец он будет драться с ней не на живот, а на смерть. Слепая, неодолимая жажда сопротивления овладела им.
Мне наплевать на деньги,— сказал он.— И я не хочу совать нос в чужие дела. Мне дорог мой нос.
Что мне до твоего носа?! — вскипела она.— Что мне твой тонкий носик?! Что мне до того, что ты едешь в Индию потому что там ты будешь персоной?! Твой отъезд — только уловка,!
Какая уловка? — воскликнул он, побелев от гнева и страха.
Ты думаешь, что индийцы проще нас и тебе будет по вкусу жить среди них и изображать господина,— сказала она.— Ты будешь воображать себя таким справедливым, будешь думать, что ты правишь ими ради их блага. Да кто ты такой, чтобы считать себя правым? Что за правда будет в твоем управлении? Гадость какая —«твое управление». И куда ты их поведешь, ты ведь и там сделаешь все таким же мертвым и подлым, как здесь!